«Сторона ковыльной пущи…» – такой видит великий русский поэт Сергей Есенин нашу Родину.

Для Александра Блока путь России – «путь степной»: мнущая ковыль кобылица для него одновременно оказывается символом Родины, времени и народной судьбы.

«Звенящий сон степного мрака» завораживает Ивана Бунина, он ощущает себя словно вне жизни и времени.

Громада звездного неба над ковыльной степью подсказывает Борису Пастернаку удивительный образ вечного Космоса:

И через дорогу за тын перейти

Нельзя, не топча мирозданья…

Степь заставляет думать не только о вечности: она будит воспоминания, навевает мысли о прошлом. Ведь именно в «чистом поле» так часто решалась судьба России.

Прекрасна степь! Степь, воспетая великими поэтами! Степь, простирающаяся свободно и плавно! Степь моей области! «Степь приворожила мерцающей ковыльной белизной…» - вспоминаются строки моего земляка, волгоградского поэта Е. Кулькина.

Ковыль… Пожалуй, именно с ним я связываю образ моей степи, моего края. Это растение становится для меня «живым символом» малой родины.

Почему ковыль? Представим себе луговую степь, где произрастает удивительной красоты трава. Тишина, которую нарушает лишь ровный шелест нежно-белесых соцветий. Кажется, будто степь плывет, расстилается волнами в жарком мареве. Таковы воспоминания моего детства, проведенного в хуторе Базки Волгоградской области, краю моих дорогих бабушки и дедушки. На правом берегу Дона, между речушкой Белой Немухой и Белым логом находится моя малая родина.

Я вспоминаю не только седую красу ковыльных далей, но и удивительную легенду, рассказанную дедом, о том, как остья ковыля превратились в настоящие копья. Было это очень давно, еще в ту пору, когда блеск Золотой Орды затмевал, кажется, само солнце. Слезы же матерей, чьи сыновья погибли на поле боя, а дочери были уведены в полон, струились быстрее, чем воды степных речек в половодье. И наш край попал в руки жестоких завоевателей.

То лето выдалось, по преданию, особенно знойным: ни тучки, ни ветерка. Только тень ястребов покрывала иссушенную, затвердевшую землю. А белому ковылю – именно так называют здесь его по старинке до сих пор, белой травой, – только в радость такая засуха. А тут еще надо знать, что в самые сильные и продолжительные жары ковыльные стебли не просто подсыхают, а как бы закручиваются в жесткие спирали, почему степняки называют ковыль кудрявым.

Топчут ковыль скакуны золотоордынские, а тот поднимает снова гордую голову. Лошади захватчиков вместе со скупым сухостоем стали жевать и растущий повсюду ковыль – в том числе и кудрявый, схваченный жарким солнцем. И его острые семена, похожие на крошечные заостренные копья, многих из животных убили. И оказались непобедимые доселе воины побежденными, потому что всадники без коней стали уязвимы. Так ковыль помог когда-то защищать здешним жителям родную землю. Так просто ковыль стал ковылем-защитником, а кудрявая трава – защити-травою.